<aside> 💡 В ноябре в рамках фестиваля ИнклюЗИЛ в ЗИЛе прошла открытая запись подкаста на сложную, но очень важную тему — инклюзии в культуре. Большое спасибо коллегам из Дома культуры «ГЭС-2», "Гаража" и Пушкинского музея за согласие поучаствовать в записи.

Как устроена работа инклюзивных отделов? Какие есть программы? Как адаптированы культурные институции? Как устроены связи в сообществах? Какую терминологию использовать и что посмотреть, если волнует эта тема?

Бонус: рассказываем такое deaf space и где сплетничать в «ГЭС-2».


Гости выпуска:

Алина Жекамухова — работает с детьми и взрослыми с ментальными особенностями, сотрудница отдела инклюзивных программ Музея современного искусства «Гараж».

Материалы на сайте | ТГ Инклюзия без иллюзий


Влад Колесников — куратор программ доступности и инклюзии «ГЭС-2», сотрудник отдела просветительского опыта фонда V–A–C, педагог дополнительного образования школы для глухих и слабослышащих № 52.

Telegram | VK | YouTube | ГЭС-2: Письмо | ГЭС-2: Глухие и звонкие


Сергей Лушкин — искусствовед, ведущий специалист отдела междисциплинарных проектов ГМИИ им. А.С. Пушкина.

Пушкинский для всех | ТГ "Пушкинский для всех" | VK | Пушкинский для глухих VK |ТГ-канал "pushkin.museum.deaf"

*в этом документе представлена полная расшифровка выпуска

</aside>

Мы сегодня находимся в ЗИЛе, и у нас открыта запись подкаста на тему инклюзии, как эта тема представлена в разных культурных учреждениях. И у нас уже три гостя. Расскажите, пожалуйста, немножко о себе, чем вы занимаетесь. Начнем с Сергея.

Сергей: Добрый день. Меня зовут Сергей Лушкин, я являюсь работником Пушкинского музея, отдела, который занимается разными работами, в том числе и инклюзивными программами, даже это основная деятельность наша. У нас есть различные программы и мероприятия, связанные с инклюзивными проектами, причем, когда я говорю про инклюзивные проекты, это мы понимаем их супершироко. Это и программы третьего возраста, и программы с мигрантами, и, конечно же, программы для людей с инвалидностью. У нас есть различные, помимо того, что у нас есть какие-то классические работы такие, как адаптация экскурсий, маршрутов и выставок, у нас есть какие-то специальные мероприятия, у нас есть видео, у нас есть подкасты и прочие вещи. В том числе у нас есть летняя школа, где мы обучаем других представителей из России и иногда даже из-за рубежа работе с инклюзивными темами. У нас был фестиваль, где мы также обменивались опытом, и коллеги, что присутствуют сегодня со мной, также были участниками этого фестиваля. И масса еще различных программ.

Алина: Всем привет, меня зовут Алина Жекамухова, я работаю в Музее современного искусства «Гараж», в отделе инклюзивных программ – это отдел, который занимается программами для людей с инвалидностью, вообще работой, публичные мероприятия делает на тему социального неравенства, исключенности и так далее.

Влад: Меня зовут Влад Колесников, я работаю в Доме культуры «ГЭС-2», занимаюсь программами доступности инклюзии и, в частности, работаю с сообществом глухих и слабослышащих.

Спасибо вам большое, что вы сегодня присоединились, это очень важная тема. Давайте представим, что этот подкаст будут слушать люди, которые вообще не знают, что существуют инклюзивные программы в культурных учреждениях. Начнем с простого вопроса и сложного одновременно: что такое вообще инклюзия?

Алина: Мне кажется, что если говорить строго, то инклюзия – это совокупность каких-то практик и инструментов, которые противостоят социальной исключенности, социальному неравенству. Но реальность такова, что особенно в России инклюзия очень по-разному воспринимается в разных институциях, в разных сферах, в разных сообществах, поэтому каждый раз мы как будто перепридумываем эту штуку под названием «инклюзия», чтобы обосновать какую-то свою работу с сообществами.

Что для вас вот, например, в Пушкинском музее что есть инклюзия?

Сергей: В Пушкинском музее у нас вообще программа, помимо того, что у нас есть отдел, у нас есть программа, она называется «Доступный музей», и мы говорим как раз-таки про доступность, доступность в самом широком смысле. И инклюзия для нас, как я уже говорил – это работы не только с инвалидностью, но и с какими-то другими направлениями, мы пытаемся как-то расшириться, показать, что Пушкинский музей абсолютно доступен для абсолютно каждого посетителя. Может быть, кому-то на первый взгляд кажется, что есть какие-то там промахи архитектурные или иного вида, но мы все-таки работаем в этом направлении.

Влад: Я бы, наверное, поделился наболевшим. В первую очередь это то, что существует подмена понятий «инклюзия» и «доступность». И как бы доступность – это то, с чего на самом деле может начинаться инклюзия, но если доступность – это устранение барьеров в создании каких-то условий, то инклюзия – это в первую очередь люди. И мне кажется, вот мое такое личное мнение, сейчас говорю от себя, не от институции, все-таки инклюзия – это путь, путь двухсторонний. То есть люди, которые по определенным причинам, как нам, им, всем кажется, исключены из общества, и, собственно, вот это вот общество, которое существует – это двухсторонний путь, и мне кажется, что это бесконечный путь, мы все в движении.

Давайте уточним, что это не только люди, например, слабослышащие или незрячие, это еще и люди с миграционным опытом. Это тоже относится к инклюзивным программам, правильно? С какими темами в принципе культура работает, давайте расскажем еще.